Приближался момент, которого королева ждала и боялась уже долгое время. Она часто представляла себе как это будет, насколько сильно будут дрожать её пальцы и как сильно скует её ужас при виде Эдварда, получившего её в своё полное распоряжение. Опыт уже подсказывал, что в действительности произойдет всё совсем не так, как ей успелось надуматься.
Пить Констанции нельзя, это она проверила опытным путем, однако на прочих этот запрет не распространялся и весьма почтенные люди быстро превращались в каких-то животных. Кто-то ещё при подготовке к свадьбе что-то говорил про традиции и важность показать дух Запада. Когда-то Ко-ко читала о них с большим интересам, представляя как будет участвовать, но в решающей момент она не нашла в себе ни сил, не желания, да и Эдвард едва бы заметил разницу.
— Как же тошнит от всего этого… Можете организовать как-нибудь без меня? Просто шепните на ухо, когда я смогу убраться от сюда. — надменно-властным голосом сообщила королева, поразительно быстро свыкаясь со своим новым статусом. Сигнал был подан, и она удалилась в свои покои. Страха почему-то не было, зато сильно выделялась тяжесть в ногах и общая утомленность. С каждым днем ей было всё сложнее делиться своими переживаниями и переменами в настроении, и к самому важному моменту она отстранилась от всех до того, что теперь никого не решалась позвать. Оставалось лишь разбавлять скуку бокалом и лежать на кровати, ожидая пока настанет её черед. Всё, разумеется, было готово, как предпочитал правитель, но одну вольность девушка себе позволила – вплела в распущенные волосы красную лену на несколько кончиков.

От шагов в комнате она раскрыла глаза. Королева умудрилась задремать и восстановить хоть какие-то силы, которых все ещё не хватало на гнев или страх. Констанция присела на колени, поправляя волосы, всматриваясь в отражение в дальнем зеркале. Они оба действовали так буднично со стороны, будто исполняли повинность не в первый раз, но внезапно Эдвард заговорил и у Ко-ко из легких пропал на мгновение воздух…

Смех, нет хохот! Дикий истеричный хохот, что был бы устрашающим, если бы не мелодичность её девичьего голоса. Вся комната залилась смехом и Констанция не могла сдержаться, в какой-то момент она поняла, что уже не может вдохнуть и от мысли, что королева помрет в первую брачную ночь от смеха… Стало только хуже! Вторая мысль – лицо Эдварда, когда ему придется это объяснять, он ведь, наверное, не понимает, что тут смешного, хотя ей самой трудно понять. Какие же они оба смешные и жалкие! Она-то всегда знала, что чья-то игрушка, пешка, ресурс, но никогда не углублялась и не вникала в детали – вредно это, голова болеть начнет. Теперь же оказалось, что Эдвард сам не вникал и на самом деле он гораздо ближе к ней, чем к упомянутым им господам. Весь такой высокий грозный король был лишь попугайчиком в соседней клетке. И это с ним она связывала какие-то надежды? Да ему нужна помощь не меньше, чем ей!
Кроха спрыгнула с кровати и уверенно прошлепала босиком к Эдварду. В данный момент было сложно сказать, чего от неё ожидать. Ловким прыжком она уселась ему на колени, оплетая рукой его за шею. Уверенность, дерзость, наглость… и всё с её стороны? Явно не так она себе представляла первую ночь.

— Я-то думала ты меня «покупал», а получается большой дядя-магистр? Я вот тоже думала, что странным образом он тебя не ставит ни в… А тут ты якобы настоял! — свободная правая рука беспардонно сжала подбородок Его величества, по-детски давя пальцами на щечки. Он был пьян, а она нет, и пользовалась его замешательством, — Ты ведь никогда меня не любил, и не нужная я тебе, ты бес-пре-дель-щик! Лезешь чужим тетям под юбки! А я всё равно к тебе не могу воспитать ненависть! Теперь лишь только… жалость! И ты даже ненавидишь меня за это, потому что я е-дин-ственная кто испытывает к тебе жалость и сострадание, а не презрение и ненависть!
Внезапно лицо Эдварда показалось ей таким милым, приятным и человечным. После всего она ещё как-то умудрялась находить в нем светлое и пытаться любить его. Пальцы разжали его лицо, после чего Ко поцеловала Эдварда так, как он показал ей на маскараде – также быстро прервалась и уткнулась лбом в его плечо.
— С твоими фантазиями я бороться не могу – сил нет! Думай что хочешь, но я никогда не притворялась, просто не умею! А магистру мы ещё… покажем! Как ты и обещал, верно?

Неожиданно в его объятиях стало тепло и уютно. Разве не так и должно быть? Приятно было осознавать себя уязвимой птичкой под защитой злого короля. Если бы он ещё обладал всей полагающейся ему властью и преодолел бы влияние магистра… Но его первые откровения в их спальне не слишком-то вселяли уверенности в решимости короля взять то, что его по праву. Если жалость позволит разозлить его придать мотивации – то это лишь очередной повод продолжать.
— Ну и как тебя не жалеть? — Констанция усмехнулась, неловко приобнимая короля. Она прижимала голову к его груди, так что он не видел выражения её лица, а она его. Но слова о нелюбви порезали прямо по живому. Нелюбовь их не была тайной, но почему же тогда так больно? Не любит и не будет любить, не забывая удовлетворять себя в объятиях бесконечных любовниц, хотя к этому моменту королева уже полагала, что это не так уж и плохо – получать передышку. Но стоило только смириться с первым ударом по мнимому благополучию, как Его величество нанес второй – обвинил её в том, что и она его не любит. Вне разницы от интонации, Ко со свой стороны могла воспринять это только как обвинение и… не знала чем на это ответить. Казалось, будто её дыхание на эти несколько мгновений остановилось. Она почувствовала себя пойманной за руку обманщицей. Но обманывала она в первую очередь себя, пытаясь заставить, убедить, вынудить себя любить теперешнего супруга. «Всё во благо семьи и Запада!» – частно вспоминала она слова сестрицы…

— Не любил-ла? — голосок её дрогнул, как далеко она могла зайти в самообмане? Доброе сердце делало этот спектакль чересчур убедительным не только для Эдварда, но и для неё. — Н-но я-то пыталась! Делала всё! Терпела всё! А вот ты…
От этих воспоминаний пальцы королевы непроизвольно сжались, впиваясь в спину правителя коготками. Неудобство и смущение сменилось злостью на все те испытания и проверки, которым он её подвергал как осознанно, так и просто не особо беспокоясь её реакцией на свои похождения. Он её не ненавидит… Может ей стоило бы ненавидеть его? Это ведь он – причина всего! Если бы не он, она бы осталась простушкой на Западе, жила бы непримечательную жизнь и растерялась бы в потоках истории, завидуя сестрам и королевам. Тогда бы она ведь не знала какая паучья банка этот ваш дворец. Hо теперь поздно.

Впрочем, быть может роль любимой игрушки правителя – не самая страшная участь? Его поцелуй убеждает её в этом. В голове королевы не так много, но всё-таки есть алкоголь, смягчающий рефлексы и способствующий быстрой смене её настроения. Ещё мгновения назад она была уверена и тверда, теперь же она вновь заколебалась при осознании желания Эдварда и неотвратимости его удовлетворения. Мелкую девку, пусть и королеву, часто не замечают, что дает шансы погреть свои ушки в коридорах дворца. Сплетни об Эдварде, конечно, интересовали её не меньше, чем сплетни о ней самой. Слишком умные придворные дамы Констанцию часто не любили, и смекнув что она подслушивает, специально пустили слух о чрезмерной жестокости короля: будто бы даже многие умирали во время ночи с ним. Ко старалась пропускать это мимо ушей, уж слишком очевидным преувеличением это казалось… Трупы она бы заметила. Так ведь?... Вот только ненормальные склонности супруга она признала практически при первой встрече.
Почему-то весь страх именно сейчас преумножился. Бедная девушка едва ли касалась других мужчин, куда уж там о близости? Так и приходилось полагаться лишь на противоречивые рассказы и бояться чего-то. Вдруг она не понравиться Эдварду? А вдруг он убьет её? Она всё-таки явно меньше всех его сторонних пассий.

— Королева приказывает быть мягким и нежным с единственной супругой этого негодяя! — сама от себя не ожидая, Ко стала реагировать совсем иначе своим опасениям, рука её будто сама поднялась к его лицу, награждая Его величество легкой пощечиной, — Бес-пре-дель-щиком будешь со своими шлюхами, а я тебе всё-таки жена… и королева!
Возбуждающее чувство ударило ей в голову от собственной властности, а может от прикосновений Эдварда… Она инстинктивно начала придвигаться ближе к нему, чувствуя как сводит её бедра и начинает странно сохнуть во рту. В щеки сразу ударил румянец, а глаза потупились в сторону, скрывая свой стыд и растерянность из-за непривычного положения и незнакомых эмоций.

Отредактировано Констанция Аэрас (2024-10-26 14:30:25)