Путешествие на Запад определенно было лучшим событием последних месяцев. Николасу нравилась столица, вместе со всеми ее манерами и интригами, золотой мишурой празднеств, но, превращаясь в ежедневную круговерть, они надоедали. Примерно так, как становился поперек горла рябчик с трюфелями, если б его подавали на завтрак, обед и ужин. Хотелось смены обстановки, вместо душных залов с напыщенными чиновниками свободы дорог, полей и лесов. Ветра в лицо.
К тому же именно об этом Лорд Запада просил внука. Ник не привык отказывать просьбам деда. Все они являлись частью какого-то замысла, в суть которого Арманд IV Справедливый не посвящал никого из соображений меньше знаешь – крепче спишь. На сон Николас не жаловался, на воображение тоже, поэтому ждал возможности побеседовать с дедом лично по прибытию в замок «Песнь девы». А в процессе развлекался от души.
Путь привел во владения клана Милликен, славившегося своими лошадьми. Естественно правителя потянуло туда, несмотря на то, что пришлось съезжать с главного тракта и делать приличный крюк. В замке их, конечно же, приняли со всеми почестями и расшаркиваниями. Поселили в лучшие спальни и закатили традиционный по набору блюд западный обед. Показали дочерей, породистых скакунов, коллекцию оружия. В общем, нормальная увеселительная программа осталась за Николасом.
Поэтому, стоило обитателям замка Милликен разойтись по своим комнатам, Эйвиос занялся делом, т.е. можно сказать, с согласия Эдварда выкрал его из покоев и увез знакомиться с кочевым Западом. Еще утром Нику доложили, что неподалеку был замечен так называемый вольный народ. Они со своими телегами и кибитками расположились на берегу реки, поставили шатры и развели костры в ожидании знатных гостей, посуливших хорошую плату за приятное времяпрепровождение на природе с песнями и плясками. На свет этого праздника жизни Эд и Ник выехали из пролеска, окутанного вечерними сумерками.
С одной стороны вольный народ жил скромно, без излишеств. Много ли добра влезет в небольшой возок, вместе с лошадьми считавшийся самой большой ценностью семьи. С другой – все их вещи отличались яркостью, красочностью: занавешивающие кибитки отрезы ткани, пестрая одежда, ковры и подушки, на которые проводили почетных гостей.
Под звуки гитары Николаса и Эдварда обступили девицы в разноцветных юбках и шалях. Их шеи украшали нанизанные на нити ряды бусин, а на руках блестели браслеты с колокольчиками, задорно позвякивающими при каждом движении. Не успел Эйвиос упасть на подушки, как ему тот час же поднесли чарку с крепким напитком.
- Штрафная, - пояснил мужичок с гитарой, - обещались засветло, а вона уже как стемнело.
- Пей! Пей! – раздавалось с разных сторон. - Пей!
- Ваше здоровье! - Ник отсалютовал чаркой Эдварду и опрокинул в себя обжигающий местный алкоголь. Вольный народ знал толк в пойле, в которого, как говаривали, добавляли особые травы для настроения.– До дна пей!