Прощание с Магистром... Нет, еще и прощание с Эдвардом. Погибло слишком много важных людей - Винсенту это сулило перемены. Необходимость налаживать новые отношения, снова закрепляться подле правящего Дома, удержать хотя бы то, чего он уже успел достичь. Арабэтты не были столь амбициозны, как Пониросы, но все же положением семьи Третий дорожил. Он не был прежде близок к Дарию, и не слишком знаком с Мелос-Ратом, и переговоры с ними еще впереди.

Винс не видел в Зале Шепотов ничего настоящего, да и сам не пытался быть настоящим. Он просто играл по чуть изменившимся правилам - если правила требовали не кланяться, то Винсент готов был играть по ним. Для него это встреча вовсе не означала, что все границы между высшими людьми Столицы стерты. Скорее, созданы новые - псевдодружеские. Но Констанция эту атмосферу восприняла иначе - юная девица, что с нее взять. Она высказалась - резко, грубо, обиженно, как и положено маленькой девочке, принимающей близко к сердцу островные игры. А ее фрейлина... Боже правый! Их поведение - лишь доказательство того, что женщина должна быть как можно дальше от трона. Маги виновны во всем - ну конечно, нужно же кого-то обвинить. И даже если она права - не переживает ли она больше по поводу того, что утратила новоиспеченный, долгожданный статус правительницы и жены Эдварда? Хотя... Утратила ли?

Винсент передвигался очень специфически - единожды услышанная поступь этого аристократа навсегда врезается в память, и больше его ни с кем не перепутать. Тяжелый шаг одной ноги со стуком о земь трости и второй шаг, приглушенный, будто крадущийся. Как будто одна нога забрала в себя шум второй, сделав походку несбалансированной, тяжелой, но все еще аристократической - насколько это было возможно. Каждый шаг отдавался в теле болью, к которой невозможно было привыкнуть и которую невозможно было отбросить. Под вечер боль всегда усиливалась, и обычно Винсент предпочитал как можно скорее добираться до дома и запереться в спальне, избавив себя от насущных дел. Но сегодняшний день был исключением. Винсент старался не думать об этой боли. Старался, но не мог перестать.
Он разглядывал девушку перед собой - королевой ее  назвать было сложно. Она не встала, не встретилась даже взглядом с виконтом, не поздоровалась... В общем, Зал Шепота вышел из Зала Шепота вместе с ней, а значит - игра в дружбу продолжается.

Она была уставшей. Ее образ был незавершенным. Она была... Взрослой. По телу, но не по разуму. Староватой для Винсента. Ее тело уже было телом женщины, даже ее стать, ее взмах рукой - он был слишком выверенным. Так выверять могут лишь взрослые. Ей было, очевидно, наплевать на то, какой видят ее люди - ее волосы растрепаны, а манеры отсутствуют. Винсент не хотел и не мог такое поведение принять - как бы не было больно, нельзя забывать, кто ты такой.
Она изучала Третьего притупленным опьянением взглядом. Винсент не понимал, испугалась она его или нет. Надеялся понять позже. Виконт подошел к стулу и с трудом, опираясь на чуть трясущуюся трость, сел. Скорее даже упал - таким тяжелым казалось даже обыкновенное усаживание на стол. Трость он за рукоять повесил на спинку, а сам молча разглядывал ухмылку. Убить. Ну конечно.
- Я не убиваю после ужина, Ваше Величество, - Винсент улыбнулся. На самом деле он никогда и никого не убивал своими руками. Он считал это грязью и мерзостью, недостойной аристократа. Зачем, если у него тьма исполнителей и достаточно денег, чтобы им заплатить?
Винсент оперся рукой на бедро больной ноги - довольно дружелюбная и несколько панибратская поза, если не думать о том, для чего Третий принял именно ее. Не из угрозы девушке напротив, а скорее из-за попыток приглушить отвлекающий фактор - пальцы сжимали место старой травмы.
Тон голоса аристократа сменился - с насмешливого на серьезный и сочувствующий:
- Если вы продолжите в том же духе, то обязательно умрете. А от мертвых очень мало толку, - Третий, уже сидя перед королевой, невольно рассматривал ее спутанные волосы. Она выглядела не так, как должна была, и это начинало Винсента раздражать.